Полигон-2

тут где то был такой девайсзаводской и древний,

Найдено в Интернетах:

"В сырой тюрьме, на западе Парижа,
Ещё опасен, но разоружён,
Сидит один московский хакер Миша,
За то, что крупный банк ограбил он.

Насильно стрижен, в полосатой робе,
С мишенью круглой сзади на спине,
Клопов считает в каменной утробе,
Программы пишет мелом на стене.

То вдруг погладит грязный коврик с пола,
То тихо плачет, если видит мышь,
Грозит убить козлов из Интерпола,
Лет через двадцать где-то, правда, Миш?

Пробрался в банк со спутника в Анголе,
Ушёл сетями африканских стран,
Сжёг все дискеты, где держал пароли
И нагло сбросил спутник в океан,

Уже на дно залёг, а не на нары,
Уже почти в тайге укрылся, но...
Они его поймали на Канарах,
Когда сорил деньгами в казино.

Его пытали зверски, как в гестапо,
И на глазах разбили Celeron,
А он всё вынес, съел четыре кляпа,
И предлагал буржуям миллион,

Его по морде били, как скотину,
А он, святой, возьми им да скажи:
«Но пасаран! Несите гильотину!»
Но принесли ему детектор лжи,

И лишь тогда поверили шпионы,
Промыв его бесценные мозги,
Что он украл семнадцать миллионов,
Чтоб заплатить провайдеру долги.

И вот он, бит, с распухшей головою,
Лежит в углу, свернувшись калачом,
Когда придут охранники с едою,
Ни ест, ни пьёт, ни просит ни о чём.

Молчит на все тюремные запросы,
Совсем завис - ни мёртвый, ни живой,
Но поднесут к нему дискету с DOS?ом,
И он на запах дёрнет головой,

Застонет: «Пива, пива дайте, гады!»
И поползёт к открывшейся двери,
За что жандармы бьют его прикладом:
«Мишель-то наш живой ещё, смотри!»

Уйдут они, бездумно повторяя
Наш русский мат, что слышится в тиши,
На всю тюрьму пространно рассуждая
О красоте загадочной души...

Но лишь шаги их стихнут в коридоре,
Он вдруг с земли подскочит, жив-здоров,
Бежит к двери, забыв про боль и хвори,
Забыв про все советы докторов,

Чуть подождав, покуда злость остынет,
К двери холодной ухом припадёт,
Тяжёлый камень в стенке отодвинет:
За ним давно прокопан тайный ход!

Откуда знать в Париже Интерполу,
Что без e-mail?а Мишке не впервой -
Ещё весной донёс почтовый голубь
В двоичном коде весточку домой,

Уже отвёртку сделал он из вилки,
Уже ломает друг тюремный сайт,
Уже нашёл он в маминой посылке
Буханку с Intel Pentium Inside.

И заключённых больше не тревожит
Глубокой ночью странный ровный стук:
Пускай не спал три месяца, но всё же
Собрал в неволе новый ноутбук.

И с замираньем сердца снова вышел
В такой родной до боли Интернет,
Где через час, обычным кликом мыши
Сумел скосить свой срок на десять лет,

Прислал письмо: «Встречайте, мама. Еду»,
Дал выходной охране до зимы,
Пустил метро до камеры соседа
И продал дом начальника тюрьмы,

Сумел создать подпольную ячейку,
Послал сто грамм друзьям на Колыме,
Стал чемпионом Франции по Quake?у -
Забылся зэк, что он сидит в тюрьме,

Летает он, как свежий вольный ветер -
Доступно всё, о чём не мог мечтать,
Он побывал повсюду на планете,
И никуда не хочет убегать,

Уж не грустит по Родине, по маме.
Вот только что-то изменилось в нём:
Он слишком странно смотрит вечерами
В экран с цветным решётчатым окном..."

Автор - Я его не знаю... :нет

Be FUN!
The PathoLoGiCal
(Y)

UFO Бурные и продолжительные апплодисменты... из пацтала...

Раз пошли стишки, то вот выловленное из ФИДО лет 15 назад (да, кстати, большой буквы Н таки нету ):

БАЙКА О КЛЕВОМ МУЖИКЕ ОЛЕГЕ,

навеянная Евангелием от Митьков

Олег был фартовый и бодрый чувак,
Он с лохами вечно бодался.
Они доставали евойный ништяк,
И он их мочил, напрягался.
Однажды до лохов его понесло,
Чтоб хаву надыбать у них и бухло.

По лесу навстречу хиляет митек,
По виду не очень надрался.
Сквозь елы и палы он прет поперек.
емедля Олег прикопался:
"Эй, сынку, редиской не будь, просеки
И выдай: когда ж я отброшу коньки?"

Митек отвечает: "Эх, мать-перемать,
Картонный ты видно дурилка.
Готова хоть завтра весь кайф поломать
Твоя боевая кобылка.
Ходи на тусовку да массу дави,
Сынками ж митьков никогда не зови".

Олег оборзел и, напрягом горя,
азад прихилял без облома.
Кобылу велел замочить втихаря
У задней окраины дома.
Доволен, решил: отрубился атас!
И кинулся общий устраивать квас.

С братвой восемь суток Олег кайфовал,
Оттяг был у них до предела,
И каждый надежно уквашен лежал,
Душа отрывалась от тела.
И вот наконец оклемался Олег,
Врубился на заднем дворе у телег.

Расклеил он зенки и видит: кругом
Валяются кости, копыта...
"Кобыле-то опаньки! Вот так облом!
Я цел, а скотина убита!
Дык, Господи, зри, фраернулся митек,
Зато отымел меня в полный росток".

Дыхнул он и пьяной еще головой
а острую кость навалился.
Хоть был он мужик не гнилой, деловой,
о кровью истек и накрылся.
И тихо промолвил на небе Господь:
"Судьбу и крутой не могет побороть".